– Маловероятно, что когда-нибудь мне доведется получить непосредственный опыт. Я отлично умею пользоваться зеркалом и календарем. Согласно календарю мне уже тридцать два, а зеркала скупы на лесть. Кроме того, природный нрав не позволит мне снизойти до смиренности, какая полагается жене. Я не смогу выносить мужчину, который согласен, чтобы им помыкали, и не потерплю мужчину, который попытается помыкать мной. И все же мне любопытно. Вот и решила... хотя, наверное, не совсем к месту. Братья утверждают, что я все делаю не к месту.

– Я не ответила на ваш вопрос... но вовсе не потому, что считаю его неуместным. Просто мне трудно дать объективный ответ. Сейчас воспоминания о часах, проведенных... скажем так, в объятиях Альберто, вызывают у меня одно лишь содрогание. Но тогда... тогда... – Она подалась вперед. Глаза ее заблестели. – О, Амелия, при нормальных условияхэто... одним словом, это проста чудесно!

– Так я и подозревала! Что ж, дорогая моя Эвелина, я у вас в долгу за столь ценную информацию. А теперь давайте обсудим более неотложные дела. Несомненно, вы пожелаете навести справки обо мне, прежде чем принять решение...

– Нет-нет! – Эвелина энергично затрясла головой. – Мне не нужны никакие справки! И время на раздумья тоже! Я с радостью стану вашей компаньонкой, Амелия. Честно говоря, я думаю, мы прекрасно поладим.

Она быстро наклонилась и коснулась губами моей щеки. Этот порыв так меня поразил, что я опрометью выскочила из комнаты, бормоча бессвязные слова. Я всегда мечтала о сестре. И теперь мой поступок, совершенный из обычного милосердия, мог изменить прежде всего мою собственную жизнь.

4

Могу сказать без ложной скромности, что когда я решаю что-то сделать, то действую очень быстро. Всю следующую неделю сонный и древний Рим буквально сотрясался под моей безжалостной рукой.

Эта неделя преподнесла мне несколько сюрпризов. Я рассчитывала нарядить Эвелину по своему разумению – накупить ей всяких непрактичных одеяний, которые мне противопоказаны, но не тут-то было. Эвелина вовсе не собиралась играть роль манекена, о чем незамедлительно дала мне понять. Удивительно, но произошло это как-то само собой. Эвелина вовсе не перечила мне и не закатывала скандалы, но в результате выбрала наряды по собственному усмотрению. Самые элегантные и в то же время самые простые платья и самые дорогие. Более того, каким-то непостижимым образом мой гардероб также пополнился дюжиной нарядов, да таких, каких я бы не выбрала даже под угрозой смерти. На вечернее платье кроваво-красного цвета с огромным декольте я завороженно смотрела несколько минут, гадая, что же заставило меня купить это странное одеяние. Платье было просто нелепым – талия моя вдруг сократилась до совершенно неприличных размеров, а бюст... О боже!

Эвелина оказалась поразительной девушкой. Портниху она приструнила так, что даже я вздрогнула от ее властного и одновременно мягкого голоса. А во мне она открыла тайную и постыдную страсть: я влюбилась в нижнее белье из тончайшего батиста.

Целую неделю я не могла прийти в себя от ощущения, будто вытащила из воды жалкого и трогательного котенка, а он вдруг взял и обернулся свирепым тигром. Правда, несмотря на потрясение, у меня осталось достаточно природных инстинктов, чтобы помимо покупок идиотских платьев и вороха нижнего белья предпринять и кое-какие практичные шаги.

Я вовсе не мужененавистница, несмотря на инсинуации некоей личности, чье имя еще появится на страницах этого повествования. Однако всегда считала, что мало кому из лиц мужского пола можно доверять, и история Эвелины лишь подтверждала мою теорию. Было ясно как день, что Альберто не отличается правдивостью, и то, что он написал Эвелине по поводу ее деда, нуждалось в проверке. Поэтому я отправилась к нашему консулу в Риме и навела справки.

В консульстве я с сожалением узнала, что хотя бы в этом вопросе Альберто придерживался правды. Наш консул лично знал графа Элсмира, и, разумеется, здоровье столь знатного человека не могло не волновать всех. Престарелый граф еще не умер, но известие о его кончине ожидалось в любую минуту. Бедный старик уже много дней находился в глубокой коме.

Я рассказала консулу об Эвелине. Судя по тому, как его лицо вмиг превратилось в невыразительную маску дипломата, до него дошли слухи о ее бегстве. Этот глупый человек безрассудно начал уговаривать меня не связываться с Эвелиной, но я, разумеется, его оборвала и холодно сообщила, где можно будет найти мою новую подругу. Дав свой каирский адрес, я удалилась, оставив консула в полном остолбенении.

Двадцать восьмого числа того же месяца мы сели на корабль и отплыли в Александрию.

Глава 2

1

Избавлю читателя от описания поездки и живописной грязи Александрии. Всякий путешественник-европеец, способный держать перо в руках, считает святым долгом опубликовать воспоминания о египетских помойках. Если читатель интересуется местным колоритом, то пусть обратится к другим авторам, что так увлеченно живописуют грязь и странные нравы здешних городов.

Путешествие по морю было отвратительным, но, к счастью, Эвелина не стенала днями напролет и лицо ее вовсе не окрасилось в зеленые тона, как я опасалась. Без каких-либо приключений мы добрались до Каира и поселились в гостинице «Шепард».

Все останавливаются в «Шепарде». Говорят, что среди путешественников, которые ежедневно собираются в великолепной столовой, рано или поздно непременно встретишь кого-нибудь из знакомых. А с террасы праздный турист, попивая холодный лимонад, имеет возможность созерцать панораму восточной жизни во всей ее красе. Вот чопорные английские путешественники тащатся на крошечных осликах, волоча ноги по пыльной дороге. Следом важно едут вооруженные до зубов янычары в расшитых золотом кафтанах. Далее бочком продвигаются местные женщины, эти несчастные с ног до головы закутаны в пыльные черные тряпки. Величественные арабы шествуют в развевающихся сине-белых балахонах, а за ними дервиши со спутанными бородами и весьма оригинальными прическами... Но, похоже, я все-таки поддалась прискорбному искушению путешественника.

Той зимой в Каире обреталось не так много англичан. Видимо, их напугала война в соседнем Судане. Но некий господин, с которым мы познакомились в отеле, заверил нас, что война вот-вот закончится и войско варваров будет разбито в пух и прах. Я отнюдь не разделяла оптимизма этого всезнайки, однако Эвелине ничего не сказала, поскольку собиралась провести зиму, путешествуя по Нилу, и всякие там глупости вроде войны или восстания не могли нарушить моих планов.

Путешествие по воде – это единственно приемлемый способ увидеть Египет. Все памятники древности расположены вдоль Нила. Я была наслышана о преимуществах поездки на дахабия, и мне не терпелось приобщиться к ним. Дахабия – это настоящий плавучий дворец, битком набитый всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами.

Оказавшись в Каире, я первым делом помчалась на пристань, чтобы выбрать подходящее судно.

Когда я сообщила о своем намерении нашим соседям по отелю, собравшимся после обеда в гостиной, мои слова были встречены бурным весельем. Эти милые люди злорадно уверяли, что у меня ничего не выйдет. Мол, египтяне – народ ленивый, а дахабия – штука капризная.

У меня на этот счет имелось собственное мнение, но я перехватила взгляд Эвелины и промолчала. Эта девушка действовала на меня самым поразительным образом. Если я проведу в ее обществе еще немного времени, то наверняка превращусь в слабохарактерную сентиментальную клушу.

Вполголоса высмеяв глупых туристов, мы поспешили на пристань, чтобы выбрать себе транспортное средство. Поначалу многообразие судов смутило даже меня. Однако потребовалось не так много времени, чтобы понять – большая часть посудин просто никуда не годится. Из-за грязи. Вообще-то я вполне терпима к грязи, более того, и раньше предполагала, что в Египте санитарные условия не совсем такие, как в Англии, но все же!.. К сожалению, суда почище были чересчур большими. Расходы меня не пугали, но как-то нелепо двум женщинам, если не считать горничной, плыть на судне, оснащенном десятком больших кают и двумя гигантскими кают-компаниями.